Родился в семье рабочего-железнодорожника. Детство провёл в России.
В 15-летнем возрасте потерял отца.Окончил Ахтырскую гимназию (1917). Учился на физико-математическом факультете Харьковского университета, историко-филологическом факультете Киевского университета, которые не окончил в связи со сменой общественного строя и ухудшением материального состояния. Участвовал в освободительной борьбе 1917—1920 гг.: служил в рядах Запорожского корпуса (1918) и Армии Директории 1919 года. Занимал должность коменданта Мелитополя (1918). Возглавлял отдел образования Ахтырского района (1920-е гг).Был членом национал-коммунистической УКП, секретарём её Киевского губкома. После её ликвидации ни к какой партии не принадлежал. Работал в отделе культуры редакции газеты «Пролетарская правда» , затем был ответственным секретарём журнала «Глобус» . Входил в литературную группу «Ланка» (МАРС). Участвовал в литературной дискуссии 1925—1927 годов.После арестов 1933 г. и самоубийств М. Хвылевого и Н. Скрипника выехал в Казахстан, где работал при государственном издательстве над антологиями казахской литературы на украинском языке и украинской литературы на казахском. Работа не была завершена.5 января 1935 г. арестован. По сфабрикованному делу приговорён к смерти. Высшую меру наказания заменили на 10 лет лагерей. Вины не признал.Заключение отбывал в Сиблаге, Бамлаге (Урульга), во время войны находился в СИЗО Букачачлага, однако его дело пересмотрели и отправили в лагерную шахту. Работал землекопом и шахтёром, что существенно подорвало здоровье. Только перевод на более лёгкую работу — счетовода, бухгалтера, а впоследствии санитара и фельдшера — спас писателю жизнь. По окончании срока вернулся на Украину, однако в 1946 г. вновь арестован и без суда лишён свободы. Осуждён на пожизненную ссылку в село Малоросейка Большемуртинского района Красноярского края.
В 1957 году вернулся в Киев. Реабилитирован, восстановлен в Союзе писателей. Работал редактором в журнале.
В 1960—1970-х поддерживал связи с творческой молодёжью из диссидентских кругов. Из-за отказа свидетельствовать на процессе В. Мороза испытал давление: его перестали печатать (то есть лишили возможности заработка), травили в прессе, на его квартире прошли обыски, в ходе которых были изъяты бумаги и печатная машинка..mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote{float: none;padding: 0.25em 1em;border: thin solid #eaecf0}.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-source{margin: 1em 0 0 5%;font-size: 105%}.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote .ts-oq{margin: 0 -1em -0.25em}.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote .ts-oq .NavFrame{padding: 0}.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote .ts-oq .NavHead,.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote .ts-oq .NavContent{padding-left: 1.052632em;padding-right: 1.052632em}Официально меня не покарали за отказ давать показания на суде, как того можно было ожидать, но неофициальные санкции уже начались: сняли в журнале «Украина» уже принятую к печати мою повесть «Завышенные оценки» , не печатается в «Литературной Украине» продолжение моих заметок о языке «Тяжеловесные мелочи» и, наконец, не будет дополнительного тиража «Как мы говорим» . Поэтому вряд ли смогу я в новом 1971 году «порадовать читателей новыми произведениями» , как Вы мне желаете… Вообще, в литературе теперь установка — писать «производственные» и «колхозные» романы, до чего я никак не мастак. Ну, что же — придётся писать «для вечности» , откладывая написанное в папку «Когда умру, прочитайте» ….mw-parser-output .ts-Конец_цитаты-source{margin: 0.357143em 2em 0 0;text-align: right}— Из письма к Д. Нитченко от 6 января 1971 г.
Карта сайта
