Один из ранних идеологов русского модернизма, известного вначале под названием «декадентства» , позже состоявшегося в школу импрессионизма и символизма.Сразу же по окончании университета (1889) Волынский принимает участие в журнале «Северный вестник» , культивирующем первые ростки художественного модернизма. Здесь он помещает свою первую большую философскую статью «Критические и догматические элементы философии Канта» («Северный вестник» , 1889, книги VI, IX—XII), которую рассматривает как «попытку пропаганды критического идеализма» .Этот критический идеализм вскоре стал лозунгом возродившегося к концу XIX века среди русской интеллигенции философского умонастроения. Мировоззренчески эта философия обосновывала идеи этического индивидуализма, которые должны были нанести удар «перевёрнутому вверх ногами Гегелю» , то есть марксизму, а в своей общественно-политической программе декларировала идеи «буржуазной свободы» или их анархо-романтические разновидности (вплоть до прихода антихриста).
В искусстве этот метафизический индивидуализм порождает импрессионизм. Импрессионизм принимал мир только через ощущения художника, отрицая всякую реальность вне такого субъективного его восприятия. Исчезает народническая вера в «просветительное» искусство, в искусство-истину, искусство морально-демократических заданий. Идёт искусство, отворачивающееся от «вопросов суетной политики» и целиком окунувшееся в мистические глубины субъективных переживаний.Статьи Волынского о «русских критиках» , печатавшиеся в «Северном вестнике» в период 1890—1895 под общим названием «Литературные заметки» (и потом вышедшие отдельной книгой: «Русские критики» , Литературные очерки, СПб., 1896), резко восстают против всякого позитивизма в искусстве и в системе художественной мысли.Волынский выступал против Н. А. Добролюбова за то, что он не знал «никаких широких увлечений с кипением всех чувств» , против Н. Г. Чернышевского за «грубость и неискусность» его «материалистических положений» , против «реалистического утилитаризма» Писарева и т. д.За «русских критиков» на Волынского в своё время жестоко обрушился Г. В. Плеханов, который в статье «Судьбы русской критики» (в сборнике «За двадцать лет» , СПб., 1905; 2-е изд., СПб., 1906; 3-е изд., СПб., 1909; перепечатано в сборнике статей «Литература и критика» , т. I, М., 1922 и в «Сочинениях» , т. X, Гиз, М., 1924; первоначально в «Новом слове» , 1897, VII) показал, что если кажется, что Волынский полностью преодолел те философские грехи, которые накопились за русской общественной мыслью, то в действительности имеет место нечто совершенно иное.«На самом же деле его взгляды являются возведением этих самых грехов в квадрат, если не в четвёртую степень. Его теоретическая философия сводится к совершенно бессодержательным фразам; его практическая философия есть не более, как чрезвычайно плохая пародия на нашу „субъективную социологию“» . Плеханов едко высмеял и стиль Волынского.Ю. П. Анненков — Портрет А. Л. ВолынскогоВолынский определяет, например, А. С. Пушкина с таким импрессионистским пафосом: «Светлый гений Пушкина широк и грустен, как русская природа. Раздолье без конца, простор, необъемлемый глазом, бесконечные леса, по которым пробегает таинственный шум, и во всём этом какое-то мленье невыразимой тоски и печали, — таков гений русской жизни, такова русская душа» и т. д. Или о Н. В. Гоголе: «Повсюду чувствуется стремление оторваться от земной жизни, не оставляющей в душе ничего кроме отчаяния, страстный порыв к небу с широко раскрытыми от ужаса глазами, ищущими пристанища и спасения для измученного сердца» .Социально-философский импрессионизм влечёт Волынского то к культу Леонардо да Винчи, которому он посвящает большой и восторженный труд («Леонардо да Винчи» , издание Маркса, СПб., 1900; 2-е изд., Киев, 1909; первоначально в «Северном вестнике» , 1897—1898), то к какому-то мистически надрывному увлечению Ф. М. Достоевским («Книга великого гнева» , СПб., 1904; «Царство Карамазовых» , СПб., 1901; «Ф. М. Достоевский» , СПб., 1906; 2-е изд., СПб., 1909), то к схоластически-теософской проповеди «иудаизма» в журнале «Новый путь» .Широко образованный искусствовед, Волынский много внимания уделял театру, а после революции — особенно балету.
В 1925 он выпустил капитальный труд — «Книга ликований» (Азбука классического танца, Ленинград, издание Хореографического техникума) — посвящённый обоснованию и защите так называемого «классического балета» .Возглавлял ленинградский Хореографический техникум. Печатал ряд статей по вопросам искусства (преимущественно танца) в ленинградском журнале «Жизнь искусства» . Был председателем правления ленинградского отделения Союза писателей (1920—1924), председательствовал в коллегии «Всемирной литературы» .
Но своим «этическим» и «эстетическим» теориям он оставался верен до конца своей жизни, даже в условиях совершенно изменившейся социальной обстановки.
В своих последних работах Волынский ставит во главу угла идею синтеза религий, превращения их всех в некую будущую возвышенную религию, религию света, религию солнца, религию гиперборейскую, о которой он мечтал много лет. Отстаивая перспективность экуменизма, Волынский полагал, что еврейство и христианство сольются в будущую общую религию и открыто провозглашал свои ожидания (параллель с Верой Бахаи).
Карта сайта
