Ранние годыЛев Самуилович Клейн родился 1 июля 1927 года в Витебске, в интеллигентной еврейской семье, атеистической и сильно русифицированной: дома обиходным языком за два поколения до Льва был русский. Спустя многие годы, в одном из интервью известный археолог признается: «Я не особенно чувствую себя евреем. Своё еврейство я ощущаю только, когда наталкиваюсь на барьеры со стороны властей.
В семье у нас не разговаривали ни на идише, ни на иврите, и у нас не было иудейской религии» . Свою национальность Клейн определяет как «русский еврейского происхождения» .Оба деда Льва Клейна до революции были предпринимателями: один — фабрикант, другой — купец первой гильдии. Отец, Станислав Семёнович (по паспорту Самуил Симхович) Клейн, родился в Варшаве (польское имя было ему дано при рождении), в Гражданскую войну был офицером-медиком в Добровольческой армии Деникина, под конец войны (с 1920 г.) — в Красной армии. Мать, Ася Мойсеевна, была хирургом. «Если у меня есть какие-то [творческие] способности … , — вспоминал Клейн, — я думаю, что они у меня действительно от матери. От отца я мог унаследовать организаторские способности, волю, но музыкальные и прочие творческие дарования — от матери.
Она всегда блестяще училась (на одни пятёрки), очень много знала и была не только известным хирургом, но и любимым преподавателем» .Вместе со Львом рос и воспитывался его младший брат Борис.
В будущем Борис окончит юридический факультет Ленинградского университета, несколько лет проработает в прокуратуре, но потом бросит нелюбимую работу и вернётся в Гродно работать преподавателем истории. Дружба с опальным писателем Василём Быковым, а также возмущение вторжением советских войск в Чехословакию приведут его к исключению из партии и увольнению из университета без права поступления на преподавательскую и ответственную работу. Позже Борис Клейн восстановится в партии и поступит на работу в местный университет, чтобы спустя десяток лет всё-таки эмигрировать в США.Детство будущего учёного (по его собственному определению, «благополучное и трудовое» ) проходило в Витебске. Лев, вместе с братом Борисом, учился в белорусской средней школе и в музыкальной школе по классу рояля. «По музыке я продвигался очень быстро, — вспоминал учёный, — из первого класса сразу в третий, а из пятого, минуя шестой и седьмой, сразу в училище» . Вместе с братом Лев выступал на концертах, сам же исполнял Вторую венгерскую рапсодию Листа и с симфоническим оркестром — «Прощальную» симфонию Гайдна. Однако стать профессиональным музыкантом юному Клейну так и не довелось: психологическое отторжение концертной деятельности, многочасовые ежедневные упражнения в ущерб любым другим увлечениям, а также, в некоторой степени, отсутствие хорошего контакта с преподавательницей Е. Р. Шуман — всё это привело к тому, что на одном из концертов Лев демонстративно захлопнул крышку рояля и ушёл со сцены, положив, таким образом, конец своему музыкальному образованию и музыкальной карьере.ВойнаВ 1941 году оба родителя Льва Клейна были призваны в армию в качестве врачей, а остальные члены семьи (Лев вместе с дедом, бабушкой и младшим братом) были эвакуированы в Волоколамск, оттуда переправлены в Егорьевск, потом — в Йошкар-Олу. Там Лев поначалу работал в колхозе, затем окончил восьмой и девятый классы средней школы и в 16-летнем возрасте ушёл на фронт вольнонаёмным.
В 1944 году на 3-м Белорусском фронте служил в военно-строительной части и прошёл с нею от Смоленска до Каунаса. После сильной контузии Клейна отправили на лечение в Рославль. Там же он поступил в железнодорожный техникум, где проучился год. После войны поселился в Гродно, где после демобилизации его отец стал директором больницы, а мать — хирургом в другой больнице и заведующей городской скорой помощью. Там же, в Гродно, Лев Клейн сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости и поступил в Гродненский педагогический институт на факультет языка и литературы.Университетские годыВ 1947 году, после двух лет обучения в Гродненском педагогическом институте и конфликта с первым секретарём горкома партии Лев Клейн перевёлся на очное отделение в Ленинградском университете, где до этого учился заочно. Первые годы он обучался одновременно на двух факультетах: историческом (на кафедре археологии под руководством проф. М. И. Артамонова) и филологическом (изучал русскую филологию под руководством проф. В. Я. Проппа), по собственным словам, став единственным студентом в России, который обучался одновременно на двух дневных очных отделениях. Впрочем, окончил студент Клейн только исторический факультет, получив в 1951 году диплом с отличием.
В студенческие годы наибольшее влияние на Клейна оказали его научные руководители: директор Эрмитажа, заведующий кафедрой археологии М. И. Артамонов и профессор кафедры фольклора В. Я. Пропп. Как впоследствии признавал Лев Самуилович, он «очень благоговел перед [Артамоновым] и старался подражать в работе — прежде всего, думать независимо, не отдавать в печать ни одной работы, если в ней нет интересной идеи, писать ясным простым языком (не играть в учёность)» . Помимо этого, заметное влияние Артамонова сказывалось и в том, что многие научные поиски Клейна продолжали линию, начатую его учителем: это и изучение совместных погребений, и этногеография Скифии, и происхождение индоевропейцев, и проблема соотношения этноса и археологической культуры. Влияние Проппа сказывалось в структуралистских и семиотических идеях, заметных в археологических работах Клейна, в его обращении к гомеровскому эпосу.Вопреки обещаниям Артамонова, после завершения обучения места в аспирантуре на кафедре истфака для выпускника не нашлось, равно как не нашлось его и в Минске, и в Москве (в Институте археологии), куда Лев Самуилович безуспешно подавал документы в 1951—1954 годах, в общей сложности, четыре раза. После завершения обучения на истфаке Клейн сначала работал в экспедиции А. И. Тереножкина на р. Молочной, затем жил и работал школьным учителем в посёлке Волосово Ленинградской области, параллельно готовясь к поступлению в аспирантуру. Полгода он проработал библиографом в Библиотеке Академии наук в Ленинграде.
В последующие годы работал учителем в средних школах Ленинграда, затем Гродно.
В 1957 году Лев Самуилович поступил в аспирантуру Ленинградского университета по археологии, которую окончил в 1960 году. Затем читал лекции на той же кафедре без оплаты и без официального оформления курса в бумагах, а в 1962 году был принят в штат кафедры в качестве ассистента.
В 1968 году Клейн защитил кандидатскую диссертацию «Происхождение Донецкой катакомбной культуры» .
С 1976 года — доцент. Первая научная работа вышла в 1955 году, первая монография — в 1978 году. Участвовал в ряде археологических экспедиций в лесной полосе России и Белоруссии, но, главным образом, в степях Украины и Подонья, последние пять сезонов — в качестве начальника экспедиции. Места раскопок включали древнерусские города, курганы бронзового века и скифо-сарматского периода.Независимость мышленияЕщё школьником Клейн проявил свободомыслие и независимость, создав в школе подпольную либеральную организацию «Прометей» , которая в скором времени привлекла внимание НКГБ.
Это не имело особых последствий, в основном, из-за малолетства организатора.
В Гродненском пединституте студент Клейн выступил на конференции против первого секретаря горкома партии и вынужден был оставить институт и перебраться в Ленинград, отправиться куда планировал уже давно.
В университете он подготовил доклад против всесильного тогда учения академика Марра (марризма), выступил с ним в Академии наук (оппонентами студенту были виднейшие ученые) и принял участие в дискуссии по языкознанию.
Это привело к заведению дела о его исключении из комсомола, но спасло одобрение его позиции Сталиным (что Сталин выступит против Марра, никто не ожидал). Принятый преподавателем на «идеологический» факультет, Клейн остался беспартийным.
В 1960-х годах он организовал Славяно-варяжский семинар и выступил против антинорманистских позиций, господствовавших тогда в советской науке. Раздражение археологического истеблишмента вызывали и его занятия теорией в 1970-х, которые воспринимались как вопиющее нарушение субординации и подрыв позиций исторического материализма. Пугало и его частое печатание в зарубежных изданиях. Как позже вспоминал Лев Самуилович, коллеги-историки часто предостерегали его от публикаций в иностранных изданиях и от иной научной деятельности, вызывающей усиленное внимание правоохранительных органов: «Академик Пиотровский говорил мне, что не стоит так часто печататься на Западе и раздражать власти — это может плохо кончиться. Вот и кончилось…» .Уголовное преследование5 марта 1981 года Л. С. Клейн, преподававший тогда в ЛГУ, был арестован по обвинению в мужеложстве. При обыске, который состоялся 6 марта, была обнаружена порнография, но поскольку следователи по запросу Клейна отказались провести дактилоскопический анализ, то суд не смог принять её в качестве доказательства.О «Ленинградской волне» Как только наши войска вступили в Афганистан, „разрядка напряжённости“ окончилась. Отношения с Западом обострились.
В Ленинграде началась волна арестов интеллектуалов — профессоров, художников. Первым был арестован Азадовский, вторым я, далее в тюрьму последовали Рогинский, Мирек, Мейлах и др. … Поскольку тогда власть придерживалась мнения, что у нас нет политических заключённых, каждому предъявляли какое-нибудь уголовное обвинение.Л. С. КлейнПо словам Клейна, уже когда он сидел в тюрьме, уголовники провели собственное расследование по его делу, поскольку это имело значение для дальнейшего статуса Клейна в «зоне» ; в частности, они выясняли, появлялся ли Клейн в местах встреч «голубых» , был ли замечен в контактах с «голубыми» , изучали аргументацию обвинения, и, на основании своего опыта, пришли к мнению, что обвинение не соответствовало действительности.
Это сделало жизнь Клейна в тюрьме и лагере более сносной, чем она могла бы быть.Согласно первому приговору Клейн был осуждён к трём годам заключения, но 11 августа 1981 года вышестоящий суд отменил этот приговор, что в советское время бывало крайне редко, а новый суд вынес значительно менее жёсткий приговор: полтора года заключения, которые Лев Самуилович к этому времени большей частью отбыл.После освобождения Клейн был лишён учёной степени кандидата наук и звания доцента. Впоследствии он был вынужден защитить новую диссертацию, по которой получил докторскую степень, без предварительной защиты кандидатской.
В качестве исследовательской работы была зачтена его монография «Археологическая типология» .Отрицая за собой подсудные деяния, сам Клейн и впоследствии, когда они стали неподсудными, не подтверждал свою принадлежность к гомосексуалам, но и не отвергал её: он заявлял, что интимная жизнь гражданина вообще не касается ни государства, ни общества.Свои тюремные впечатления Клейн описал под псевдонимом «Лев Самойлов» в журнале «Нева» , затем выпустив книгой под заглавием «Перевёрнутый мир» (Берлин, 1991; СПб, 1993; Любляна 2001; Донецк 2010).
В этих очерках также содержались доказательства участия органов госбезопасности в формировании уголовного дела.
В частности, открытое письмо бывшего следователя по данному делу И. И. Стреминского народному депутату СССР — главному редактору журнала «Нева» Б. Н. Никольскому и эпизоды судебного процесса, случайно зафиксировавшие участие КГБ.Возвращение в наукуПосле освобождения из заключения Льва Клейна не принимали на работу, он около десяти лет оставался безработным.
В годы перестройки началось постепенное его возвращение в литературу, а с 1994 года — в университет. Лев Самуилович стал профессором кафедры философской антропологии философского факультета и преподавал в Европейском университете до 1997 года. После выхода на пенсию в 70-летнем возрасте продолжал преподавать в зарубежных университетах — Западно-Берлинском, Венском, Даремском, Копенгагенском, Люблянском, Турку, Тромсё, университете Вашингтона в Сиэтле, Высшей Антропологической школе Молдавии и др. Выступал с докладами и лекциями в Кембридже, Оксфорде, Лондоне, Стокгольме, Мадриде и других научных центрах Европы.Из-за возникновения раковой опухоли в 2001 году Клейн перенёс операцию по удалению простаты, однако через три года рак возобновился. После операции Лев Самуилович преподавательскую работу прекратил, но исследовательскую продолжает, ежегодно публикуя книги и статьи.
На девятом десятке Клейн продолжает издавать научные и публицистические работы, он также является колумнистом всероссийской газеты учёных «Троицкий вариант — наука» и сайта Генофонд.рф. «Когда бы я ни умер, я умру преждевременно» , — написал он в статье 2004 года.
В 2010 году была опубликована автобиографическая книга «Трудно быть Клейном» , в которой биография учёного и описание его научного вклада переданы, главным образом, через интервью разных лет, фрагменты его книг и личную переписку. Литературный критик Илья Кукулин назвал «Трудно быть Клейном» одной из лучших мемуарных книг, которые были напечатаны за последние несколько лет.
Карта сайта
